Территория: Москва
Центр экономических и политических реформ (ЦЭПР) подсчитал количество трудовых конфликтов, возникших в третьем квартале 2016 года. За три последних месяца в РФ вдвое увеличилось число трудовых конфликтов. Основная причина недовольства - задержка зарплат. Эксперты проводят свой анализ на основании сообщения СМИ и официальной статистики.
Центр экономических и политических реформ (ЦЭПР), возглавляемый бывшим сотрудником Центризбиркома политологом Николаем Мироновым, подсчитал количество трудовых конфликтов, возникших в третьем квартале 2016 года. Как выяснили эксперты ЦЭПР в своем новом докладе (есть у РБК) о социально-экономической ситуации в России, всего за третий квартал этого года зафиксировано 544 конфликтных случая, связанных с трудовыми отношениями в 78 регионах. В третьем квартале трудовых конфликтов почти вдвое больше, чем во втором, констатируют эксперты: тогда они насчитали 263 случая. Трудовые конфликты в определении ЦЭПР - это митинги, пикеты, забастовки из-за ухудшений условий труда, расформирования предприятий, увольнений, задержки зарплаты. Эксперты проводят свой анализ на основании сообщения СМИ и официальной статистики. Мониторинг социально-экономической ситуации в России ЦЭПР проводит с начала 2016 года. За первые месяцы эксперты зафиксировали 132 случая трудовых конфликтов в 57 регионах (без учета Москвы и Санкт-Петербурга). В марте ситуация с трудовыми конфликтами обострилась: в ЦЭПР выявили 97 новых конфликтных случаев. Увеличение трудовых конфликтов продолжается весь год, подчеркивают авторы доклада. Задержки зарплат. Основная доля трудовых конфликтов вызвана задержками заработной платы, собственно трудовых протестов за третий квартал насчитывается 69, указывают эксперты. Согласно данным Росстата на 1 сентября этого года, суммарная задолженность по заработной плате составила 3,531 млрд руб. По сравнению с данными на 1 августа, когда бюджетные учреждения и частные предприятия накопили максимальные долги перед работниками, задолженность снизилась на 135 млн руб. (на 3,7%). Полностью или частично не получают зарплату сегодня 66 тыс. человек, из них 45% - работники обрабатывающих производств, 27% - строительства, 8% - сельского хозяйства, охоты и предоставления услуг в этих областях, а также лесозаготовок, 7% - производства и распределения электроэнергии, газа и воды, 4% - добычи полезных ископаемых и транспорта, приводятся данные в докладе. Задолженность по зарплатам из-за несвоевременного получения средств из бюджетов всех уровней составила 54 млн руб. (1,5% в общей структуре задолженности) и увеличилась по сравнению с 1 августа 2016 года на 38 млн руб. (в 3,5 раза). Из общей суммы невыплаченной заработной платы на долги, образовавшиеся еще в 2015 году, приходится 978 млн руб., на долги за 2014 год и ранее - 620 млн руб. Но снижение общей суммы задолженности по зарплатам выглядит нелогичным на фоне резкого роста количества конфликтных случаев в трудовой сфере, в том числе вызванных невыплатами зарплаты, отмечают эксперты. Они предполагают, что органы официальной статистики фиксируют не все конфликтные ситуации. Задержки зарплат уже приводят к акциям протеста. Невыплата денег нескольким сотням горняков четырех шахт в городе Гуково Ростовской области вынудила их 22 августа этого года объявить голодовку, которая была приостановлена лишь в конце сентября этого года. В минувшую пятницу, 7 октября, представители более 2 тыс. горняков из шахт «Замчаловская», «Алмазная», «Ростовская» и «Гуковская» передали обращение с просьбой выплатить долги по зарплате президенту Владимиру Путину. Для того чтобы передать обращение, представители шахтеров приехали в Москву. Рейтинг регионов. ЦЭПР составил очередной рейтинг регионов по социально-экономической напряженности в сфере трудовых отношений. Рейтинг, как и мониторинг социально-экономической ситуации, выстраивался на основании мониторинга трудовых протестов и анализа официальной статистики. Эксперты отмечают, что худшая социально-экономическая ситуация в Приморском крае, Бурятии, Крыму, Забайкальском крае, Амурской области, Хабаровском крае, Северной Осетии, Удмуртии, Свердловской области. Во втором квартале самый высокий уровень социально-экономический напряженности эксперты ЦЭПР фиксировали в Перми и Свердловской области, эти же регионы были в числе худших и в первом квартале. Следом в предыдущем докладе ЦЭПР шли Иркутская, Владимирская и Костромская области, Ненецкий автономный округ, Хакасия, Карелия и Крым, Новгородская и Нижегородская области, а также Ямало-Ненецкий автономный округ. Число протестов будет расти. Положение предприятий почти всех отраслей ухудшается, происходит это из-за роста дефицита региональных бюджетов, санкций, а также сохраняющейся высокой налоговой и административной нагрузки на бизнес, уточнил РБК директор ЦЭПР Николай Миронов. Кризис, по его словам, уже привел к значительному падению производства и внутреннего спроса, что, в свою очередь, спровоцировало разорение предприятий. Проблемы на производствах заставляют их руководителей прибегать к открытому и скрытому (к примеру, через общественные отпуска) высвобождению работников, сокращениям, невыплате зарплат и переводу трудовых отношений в «тень», уточняет Миронов. С другой стороны, подчеркивает эксперт, в социально-трудовой сфере наблюдается еще одна неприятная ситуация: многие руководители предприятий выводят деньги за рубеж. Предприятия в итоге банкротятся, а люди остаются без работы, говорит Миронов, и таких случаев, которые напоминают социально-экономическую ситуацию в России 1990-х годов, становится все больше, делится наблюдениями директор ЦЭПР. «Очевидно, что рост числа случаев невыплаты зарплат и массовых сокращений будет продолжаться, особенно острой эта проблема будет после секвестра бюджета 2016 и 2017 годов», - ожидает Миронов. Все это, прогнозирует Миронов, приведет к обострению социального протеста, но до масштабных акций в среднесрочной перспективе не дойдет, поскольку власти удается «зачищать» независимые источники активизма. Пока, уверен эксперт, мы будем наблюдать «пусть и яркий, но все же локальный протест». С тем, что текущая ситуация в экономике напоминает 1990-е годы, согласен и секретарь Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) Александр Шершуков. Он, как и Миронов, не ждет в ближайшее время масштабных трудовых протестов, но на местах не исключает крайних форм выражения недовольства. Например, говорит Шершуков, работники того или иного предприятия могут взять в заложники директора, пока тот не отдаст долги по зарплате.
Выступления российской молодежи 26 марта 2017 года, когда в 82 городах страны десятки тысяч юношей и девушек вышли на так называемые «антикоррупционные» митинги, заставили экспертов Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР) внимательнее присмотреться к этому феномену и провести социологическое исследование, в котором была проанализирована социальная составляющая протеста.
Прежде всего, эксперты Центра отмечают, что «в благополучные „нулевые“ сложилась устойчивая точка зрения, согласно которой российская молодежь в высокой степени аполитична». Отчасти это было действительно так. «Даже в период политического обострения — протестной волны конца 2011 — начала 2012 годов — молодежь не играла первостепенную роль в организации и насыщении протеста», — пишут авторы исследования. Типичным участником тех протестов был мужчина около 35 лет, с высшим образованием, работающий в коммерческой организации, то есть экономически сравнительно независимый от государства, напоминают авторы доклада.
На этот раз аудитория протеста значительно помолодела, студентов и даже подростков-старшеклассников на митингах было гораздо больше, чем в прошлые годы.
Исследование ЦЭПР основано на собственных опросах, проведенных Центром в 30 населенных пунктах страны среди молодых людей в возрасте от 16 до 24 лет, а также данных Росстата. Изучались как социально-экономическое положение респондентов, так и их ценностные установки и политические взгляды.
Любопытно, что коррупцию на первое место в числе главных проблем российского общества поставили 45% опрошенных. Далее эти проблемы в качестве приоритетов идут по убывающей. Политической системой недовольны 25,7% опрошенных. На третьем месте (25,2%) экономические проблемы. На четвертом (21,6%) низкий уровень жизни. На пятом месте (почти 19%) слабая социальная политика. На шестом (18,3%) сложности с образованием. Характерно, что недовольство приезжими оказалось в этом списке только на 15 месте. Этот пункт отметили лишь 4,5% опрошенных.
Строго говоря, это весьма любопытная статистика. Обращает на себя внимание то, что именно коррупция — обычно не самая молодежная проблема — вдруг оказалась на первом месте, далеко обогнав другие недостатки российского общества. На первый взгляд, это скорее говорит о поддержке молодыми основного протестного лозунга выдвинутого практически их ровесником — известным оппозиционером Алексеем Навальным.
То, что на втором месте у молодежи в качестве недостатков страны идет недовольство политической системой — тоже объяснимо. Именно молодежь сильнее всего раздражает однообразие. А нынешние бунтари всю свою сознательную (а многие и вообще всю) жизнь прожили под сенью единственного и безупречного лидера. Конечно, они в курсе, что в истории их страны были и другие правители. Но это ведь только история, то, что было «давно и неправда». А может и правда, но им это не очень интересно. Они живут здесь и сейчас, а главное лицо телеэкрана и полос газет на их памяти не менялось никогда. Это молодых людей, безусловно, раздражает, как раздражал их родителей, бабушек и дедушек «вечный» Леонид Ильич.
Симптоматично, что два последующих пункта — экономические проблемы и низкий уровень жизни (которые, по-хорошему, стоило бы объединить в один вопрос) — в сумме (46,8%) набирают даже больше идущей на первом месте коррупции (45%). И это не случайно. Экономические проблемы современного российского общества едва ли не сильнее всего бьют именно по молодежи и не случайно, что они у нее в приоритете.
Размер студенческих стипендий в России в разы ниже официального прожиточного минимума, который в апреле 2017 года был определен правительством в 9909 рубля.
В одном из ведущих вузов страны — СПбГУ размер академической стипендии — 1485 рублей, социальной — 2228 рублей. В Томском госуниверситете стипендия для «хорошистов» — 2222 рубля, для отличников — 3333 рубля. В Ярославском государственном университете стипендии колеблются от 2100 руб. до 3150 рублей. «Даже в „топовом“ МГУ академическая стипендия ограничена вилкой 2400-3000 рублей», — отмечается в исследовании.
Все это приводит к тому, что студенты вынуждены работать, но совмещение работы и учебы обычно добром не кончается. Так, например, студенты Ярославского университета заявили социологам: «Все, кто работал, вылетели из вуза; они просто не успевали сдавать вовремя курсовые, посещать занятия. Успешно доучиваются до конца лишь те, кто в течение учебного года не работали».
С учащимися системы средних специальных учреждений, готовящими специалистов среднего звена и квалифицированных рабочих, дело обстоит еще хуже. Правительство, видимо, полагает, что эти ребята должны есть еще меньше, в связи с чем их стипендия колеблется в диапазоне 600-800 рублей в месяц, что рассматривается ими как издевательство.
Вопреки стремлению власти представить современную Россию социальным государством, реальные показатели состояния дел в образовании (а еще больше в здравоохранении, проблемы которого данное исследование не затрагивало) говорят об обратном. Российское «социальное государство» на протяжении последних 15-16 лет динамично сокращалось. Если в 2000 году в РФ 2,6 млн из 4,7 млн студентов обучались на бюджетной основе, то в 2015 году их число уменьшилось до 2,01 млн из 4,8 млн студентов. Только в период с 2011 по 2015 год число «бюджетных» студентов в российских вузах сократилось почти на 400 тыс. человек (на 15,5%) — с 2,38 млн до 2,01 млн человек, говорится в докладе.
Безработица среди молодежи, закончившей вуз, опять-таки в разы выше среднего показателя по стране, который на сегодня составляет 5,6%. Среди 1,5 миллиона выпускников вузов и организаций среднего профессионального образования (СПО) 2014 года, по итогам 2015 года 174 тысячи (11,3%) оказались не заняты в экономике. Причем в наиболее тяжелой ситуации оказались специалисты среднего звена. Из них по итогам года безработными стали 13% выпускников.
Но еще хуже ситуация у молодых квалифицированных рабочих. В этой категории незанятыми оказались 17% выпускников. И это при том, что квалифицированные рабочие наиболее востребованы на российском рынке труда.
Тем не менее, российская молодежь показала, что находится в общем тренде политических предпочтений россиян. Почти 68% опрошенных заявили, что в целом одобряют деятельность Владимира Путина на посту президента. Это ниже его рейтинга по стране в целом (82,5%), измерявшегося «Левада-центром» примерно в то же время, когда проводилось и исследование ЦЭПР, но тоже уверенное большинство. В то же время отрицательный рейтинг главы государства у российской молодежи — 28%, то есть вдвое больше, чем тот же показатель в целом по стране (14-15%).
Характерно, что эксперты отмечают высокий уровень альтруизма в ценностных установках молодых. Такие «абстрактные» категории, как справедливость, значат для нее довольно много. В частности, «…почти половина респондентов (46%) согласна с тем, что собственность и доходы в России несправедливо сосредоточены в руках немногих и должны быть перераспределены во имя восстановления». Противоположного мнения придерживается 38% опрошенных. Таким образом, считают исследователи, «большая часть молодых людей ощущают социальную несправедливость текущего общественного устройства».
Александр Желенин
Больше всего протестов эксперты зафиксировали в Ростовской области, Краснодарском крае, Свердловской и Новосибирской областях, а также в Москве. С тем, что за последние полгода произошло нарастание объемов и расширение географии протестов, согласен Николай Петров, автор социально-экономической и политической напряженности регионов от Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина. «Это связано с социально-экономической ситуацией, которая совсем не благополучно воспринимается рядовыми гражданами, — сказал Петров РБК. — На уровне отдельных предприятий, целых секторов хозяйства, целых городов ситуация неблагоприятная». По мнению эксперта, рост числа протестов, особенно социально-экономических, связан с нехваткой финансовых ресурсов в регионах.
В большинстве регионов власти так и не смогли решить проблемы, вызвавшие протесты, констатировали эксперты. Это и привело к росту числа протестных акций. «Растут почти все протесты, связанные с социальной сферой, уровнем жизни, нарушениями трудовых прав, — сказал РБК глава ЦЭПРа Николай Миронов. — Главная причина — экономический кризис». Также рост числа недовольных связан с неспособностью властей разрешать социальные конфликты в кризисное время, считает эксперт.
Трудовые конфликты
Авторы доклада особо выделяют трудовые протесты. По их информации, рост их числа связан в первую очередь с задержками и невыплатами заработной платы. К 1 октября суммарная задолженность по заработной плате в России составила 3,38 млрд руб., приводят они официальные данные Росстата . Количество задержек зарплат в третьем квартале (на 447 предприятиях) в три раза превысило их число в первом квартале (147 предприятий) и более чем в два — во втором (196 предприятий).
Сотрудники «Кингкоула» на забастовке с требованием выплатить долги по зарплате. 2016 год (Фото: Федор Ларин / ТАСС)
Региональные власти не научились реагировать на трудовые протесты, говорится в докладе. Поэтому обострение конфликта «по-прежнему остается едва ли не единственным действенным способом отстаивания своих прав со стороны работников», считают его авторы. В качестве примера таких конфликтов эксперты привели ситуацию с предприятием ГК «Кингкоул» в Ростовской области, где долг по зарплатам местным шахтерам более 300 млн руб. и где с 2016 года продолжаются забастовки. Также вплоть до сентября продолжались протесты работников Дарасунского рудника в Забайкалье, однако там власти зарплаты шахтерам вскоре после начала голодовки, отмечается в докладе.
В отдельных случаях власть разрешает конфликты конструктивно, добавляют эксперты. Так, на предприятии ООО «ЖДК Энергоресурс» в Амурской области администрации города Тында и областному правительству удалось добиться отмены приказа руководства компании о переводе сотрудников на неполный рабочий день.
Политолог Петров не согласен с тем, что власти в целом неадекватно реагируют на протесты. «Власти делают многое для решения этих конфликтов, и часто успешно», — сказал он. По его мнению, хотя число протестов и растет, но это рост «не взрывной, а постепенный» и пока конфликты «не на том уровне находятся, когда они могли бы представлять серьезную угрозу социальной стабильности». «Граждане привыкают к протестам постепенно, и в этом тактика правительства и заключается», — отметил он. Количество протестов в будущем будет расти, считает эксперт, но и тогда они, вероятнее всего, не выйдут из-под контроля.
В целом социально-экономические и трудовые протесты в России редко происходят под политическими лозунгами, выяснили авторы доклада. Это происходит только в тех случаях, когда социальные конфликты переходят в хронические, что приводит «к появлению осознанных сугубо политических лозунгов». Протесты, как и раньше, остаются в основном локальными, хотя в некоторых регионах и появились единые центры межрегиональной координации протестных действий, например у дальнобойщиков и дольщиков, сообщается в докладе.
Помимо прочего, увеличение числа протестов объясняется нехваткой «дееспособных политических партий, общественных организаций, профсоюзов». Помочь разрешению конфликтов могли бы муниципальные депутаты, профсоюзы и правозащитники, считают эксперты ЦЭПРа.
9 ноября на сайте «Новой газеты» вышел материал о зафиксированном исследователями всплеске протестных акций в России. Некоторые эксперты утверждают, что всему виной предвыборный цикл, поскольку перед ним легче добиться выполнения своих требований. Однако руководитель Центра экономических и политических реформ Николай Миронов, который и презентовал доклад о росте протестных настроений, считает, что это очень узкий взгляд на проблему. Для читателей «Новой» Миронов объяснил, что он считает главной причиной выхода россиян на улицы.
Центр экономических и политических реформ (ЦЭПР) ведет системную работу по мониторингу протестов в России с 2016 года, хотя и до этого мы проводили по этой теме социсследования. Мы начали с мониторинга трудовых конфликтов, потому что их в 2015 году вдруг стало много: на предприятиях по всей России начались задержки заработной платы. По сути, сейчас повторяется ситуация 90-х годов, когда также были массовые невыплаты - вспомните тех же шахтеров, стучавших касками по Горбатому мосту. Мы эту тенденцию отметили и стали за ней наблюдать. Постепенно мы начали наблюдение и за другими протестными акциями. И публикуем их результаты.
Надо уточнить, что мы не просто сидим в кабинете и через интернет замеряем какие-то параметры. Нет, у нас достаточно много контактов с протестующими, я лично много помогал им (тем же шахтерам, которые вновь, как в 90-е сидят без зарплаты) - поэтому могу тезисно отметить несколько выводов.
Можно, конечно, сказать, что предвыборный период как-то подогревает протестную повестку, как об этом, например, говорит пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Но этот фактор совсем не определяющий. Более важным фактором мне кажется накапливаемый эффект от кризиса - в экономике, в политике, в социальной сфере. Начавшись в экономике, он перекинулся в умы жителей России. Граждане начали со временем понимать, что есть сложности; что эти сложности - не временные, а постоянные, хронические; они стали думать, правильным ли курсом идет страна, есть ли у нее будущее?
Кризис начался в 2009 году, а потом был период некоторого восстановления. Но и тогда остановился рост доходов, рост экономики, многие потеряли работу - уже в тот момент это было заметно. А в 2014 году возник всплеск этого кризиса - в связи с падением цен на нефть и санкциями. Усилилась инфляция: в 2015 году официально инфляция выросла почти до 15%, при этом доходы остались те же. У кого-то были накопления, кто-то не сразу осознал, что ситуация носит не временный характер, а постоянный. К 2016 году это впервые дало всплеск протестности, в 2017 году эта тенденция продолжилась. Люди подходят к критической черте выживания. У людей накапливается недовольство, которое выражается в самых разных формах.
Кризис влияет на малый и средний бизнес. Предприниматели начинают разоряться, потребительский спрос минимален. Особенно печально это выглядит в регионах, где все - и предприниматели, и работники, - беднеют и разоряются. Мелким бизнесменам никто не помогает - что вызывает недовольство и в этом сегменте. И все это сверху усиливается возмущением от образа жизни элиты и крупного бизнеса, который ведет все такую же роскошную жизнь и несет минимальные потери. При этом крупные бизнесмены начинают выводить свои деньги из бизнеса в те же офшоры, что ведет к разорению предприятий: люди остаются без зарплаты, государство без налогов, моногорода без рабочих мест.
Российская власть к кризису относится очень поверхностно и беспечно - и думает, что оно само собой рассосется. Власть не боится народа сейчас. Но главное - и это видно в словах того же Пескова, - наверху смотрят на протесты только с политической точки зрения: за Путина этот митинг или против. Если протест не несет в себе политического подтекста, на него внимания обращается гораздо меньше. Чтобы пошла реакция, нужно, судя по всему, чтобы в разных городах - и обязательно в Москве и Петербурге, - собрались акции со словами «Долой правительство!».
Проблема в том, что нынешние российские элиты плохо знают историю протестов и революций в России и не понимают в деталях, как это уже происходило раньше. В стране, где нет развитой политической культуры, политический протест сразу возникнуть и не может. Но когда начинаются экономические проблемы, и люди из-за ощущения нестабильности теряют веру в будущее, они начинают объединяться вокруг беспокоящих их проблем: посмотрите на примеры дольщиков, дальнобойщиков и фермеров. Это первая стадия, и ее можно сравнить с рабочим и крестьянским движением в начале прошлого века: пролетарии объединялись вокруг «рабочего вопроса», а крестьяне требовали земли - никто сначала не говорил, что им не нужен Николай II.
Если бы государство давало обратную связь и решало бы проблемы, порождающие недовольство, ничего бы дальше и не было. Но этого не происходило и не происходит, поэтому протест переходит во вторую стадию: люди понимают, что их борьба не приносит результатов. Кто-то, конечно, просто прекращает протестовать, но в то же время накапливается определенная критическая масса людей, которая не готова прекращать протест - для нее это становится делом принципа. И тогда появляются политические требования. Вспомним то же Рабочее движение: изначально они требовали решения социальных вопросов, но уже в январе 1905 года заявили о необходимости ограничения абсолютной монархии.
ЦЭПР пока окончательного перехода к этой стадии не зафиксировал, но мы можем спрогнозировать, что она скоро начнется. Если власть не разберется с проблемами и не вернет людям чувство стабильности (а скорее всего, не вернет), разные, локальные пока что, протестные группы начнут солидаризироваться, и тогда появятся лидеры, которые объявят о политических требованиях как об основных. И это будет точка невозврата. Шанс все исправить есть, но пока власть наступает на те же исторические грабли, что и Николай II, который упорно не видел проблем рабочих и крестьян и занимался разборками с интеллигенцией и либералами. На те же грабли наступили в 70-80-е годы, когда сильно затянули с реформами, пропустили момент потери лояльности. Сейчас делается то же самое: власть упорно отмахивается от проблем, фактически повторяя тезис Николая II, сказанный им в 1916 году - «Мой народ меня любит». Но рейтинги - это не любовь, это - фиксация безальтернативности, страха, что будет хуже.
Николай Миронов , специально для “Новой”
Центр экономических и политических реформ (ЦЭПР) образован в 2015 году как площадка для совместной разработки программы реформ, необходимых России сегодня. К участию в работе ЦЭПР привлекаются эксперты из разных областей – экономисты, социологи, политологи, специалисты в определённых сферах (социальная политика, развитие ЖКХ, демография и т.д.), а также представители общественности.
Руководитель ЦЭПР
Миронов Николай Михайлович
– общественный деятель, политолог.
Родился в 1978 году в Ленинграде в семье сотрудников Ленинградского политехнического института им. М.И. Калинина (нынешний СПбПУ). Отец – кандидат физико-математических наук, мать – заведующая лабораторией одного из факультетов института.
В 2000 году окончил Санкт-Петербургский государственный университет (исторический факультет), в 2005 году – Санкт-Петербургский юридический институт Генеральной прокуратуры РФ. Дважды был победителем Всероссийского конкурса ЦИК на лучшую научную работу в области избирательного права.
Работал в Законодательном Собрании Санкт-Петербурга (2001-2003 гг.), Избирательной комиссии Ленинградской области (до 2004 года), также в 2001-2003 гг. работал учителем в школе.
Переехал в Москву на работу в ЦИК РФ, где работал до 2006 года. Затем работал в Общероссийском Конгрессе муниципальных образований, во Всероссийском совете местного самоуправления (до 2012 года). В 2012-2013 гг. был управляющим директором по региональной политике в Российском союзе промышленников и предпринимателей. С 2015 года является руководителем Центра экономических и политических реформ.
В 2016-2017 гг. совместно с аппаратом полномочного представителя Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе обеспечил погашение долгов по зарплате шахтерам города Гуково Ростовской области.
С 2007 года участвовал в политических и социальных исследованиях. В частности, участвовал в исследовательских проектах в Аргентине, Бразилии, Мексике и странах Европы, а также в миссиях международного наблюдения за выборами в Аргентине и на Украине.
С 2017 года работает над проектом социально-экономического развития Иркутской области. Является автором Государственного плана социально-экономического развития Иркутской области на 2019-2023 гг.
Цели ЦЭПР:
- разработка и проведение реформ, способствующих выходу страны из кризиса;
- построение политической и экономической системы, которая станет локомотивом для развития, укрепления государства, усиления его конкурентоспособности на мировом рынке и повышения благосостояния населения;
- оказание практической общественной правовой и иной помощи общественным движениям, трудовым коллективам и отдельным гражданам, чьи социальные и иные права были нарушены.
Чтобы добиться этого, ЦЭПР:
- объединяет общественность и экспертов, организует дискуссии по актуальным проблемам;
- привлекает новые лица для обновления политических и общественных структур;
- готовит законопроекты и общественные инициативы;
- проводит исследования и занимается аналитической работой;
- способствует распространению информации о необходимых для России реформах на федеральном уровне и в регионах.